Перенастройка оборонно-промышленного комплекса на гражданский рынок – это очевидная неизбежность, которая приведет либо к утрате ценных кадров и предприятий, либо к национальному прорыву и даже новой индустриализации в рамках следующего технологического уклада.
ВПК сохранил уникальные для в целом ущербной рыночной экономики мобилизационные механизмы и может стать ее локомотивом. Но только при условии, что будут решены две сложнейшие задачи:
1) Себестоимость производства никуда не денешь – это прокрустово ложе конверсии.
2) Требуется перестройка имеющейся технологической цепочки с четкого госплана: (тебе говорят, что конкретно и в какие сроки сделать) на невразумительный рынок (ты изобретаешь велосипед на продажу по заведомо завышенной цене).
Значительное сокращение гособоронзаказа – это уже реальность. Об этом в своем недавнем докладе Президенту сообщил заместитель Председателя Правительства РФ Юрий Борисов.
– По результатам 2018 года наблюдалось падение ростов объема выручки ОПК на 2,5%. Это связано с невозможностью компенсировать падение ГОЗ приростом выпуска гражданской продукции, – обозначил проблему Борисов.
О грядущем сокращении ГОЗ не раз говорил и сам Путин, подчеркивая важность переквалификации ВПК на гражданские рельсы. Переоснащение армии заканчивается, продукция для угрозы «заокеанскому проказнику» нужна в меньших объемах. На заводах уже начались сокращения. Характерный пример – истощение вертолетного производства в г. Арсеньев на Дальнем Востоке. Предприятие строило для Египта боевые вертолеты Ка-52. Экспортный заказ завершен, а нового крупного заказа нет.
В перспективе обозначены переход к выпуску новейшего гражданского вертолета Ка-62 и завершение техперевооружения предприятия. При этом узким военным спецам, набранным под заказ, предложили либо переехать на вертолетный завод в Улан-Удэ, либо устроиться на строящемся ССК «Звезда» в Большом Камне.
Когда говорят о диверсификации ВПК, умозрительно подразумевают выпуск некой гражданской продукции в тех же цехах и теми же рабочими. Но, как показал опыт 1990-х годов, на практике это невыполнимо. Себестоимость продукции ОПК действительно выше: вся производственная цепочка – от стоимости работы станков до квалифицированных кадров и механизмов приемки – добавляет к продукции с оборонным бэкграундом критическую наценку на гражданском рынке.
Сами военные специалисты о прямом переносе производственных цепочек на гражданку говорят, что это как микроскопом гвозди забивать. Поэтому просто расширить ассортимент выпускаемой продукции, включив туда ТНП, – это утопия. Производство ВВТ чаще всего носит единичный, мелкосерийный характер. Средняя серия встречается нечасто.
Почему просто нельзя «перейти с титана на пластик»
Военный завод – это совершенно другой тип организма. Даже отдельный гражданский цех на военном заводе не может выпускать качественную и недорогую гражданскую продукцию. Стоимость единицы продукции ВВТ, выпущенной мелкой серией, гораздо выше стоимости единицы гражданской продукции, выпускаемой массово или крупной серией.
Под цикл выпуска ВВТ спланировано и само предприятие, спланированы и построены цеха, которые имеют высоту и погрузочные механизмы для выпуска изделий ВВТ, продуманы логистика, складские помещения. Сложное изделие (за выпуск которого ратуют теоретики прямой конверсии) состоит из множества узлов. Они изготавливаются на других предприятиях – смежниках. И производственная цепочка может быть очень длинной.
Переходить на выпуск нового изделия нужно будет всей цепочке производителей. Причем учитывая, что чем ниже по цепочке, тем меньше доходов за изготавливаемый узел и тем меньшие способности у такого предприятия к затратам на переход выпуска другого вида продукции. Вот почему при банальном переносе производственных шаблонов на гражданский рынок на выходе мы получим продукт, который стоит дороже в разы любого гражданского аналога.
Возможно, проблему себестоимости получится решить за счет роста объемов производства и унификации технических решений. Однако для крупных поставок потребуется выход на внешние рынки, где никто нас не ждет с распростертыми объятиями.
«Конвертировать» не военные цеха, а технологии
Единственный жизнеспособный вариант конверсии – это симбиоз военных технологий с производящими мощностями госкомпаний для производства уникальных гражданских товаров повышенного качества.
Именно это подчеркнул в своем докладе Президенту Юрий Борисов:
– Для дальнейшего роста организациям ОПК требуется доступ на рынок государственных закупок, в первую очередь в рамках нацпроектов, а также стратегическое взаимодействие с госкорпорациями, поставляющими продукцию отечественного производства на внутренний рынок.
Борисов перечислил примеры такого технологического сотрудничества:
– Большой контракт (на 6,33 млрд руб.) подписали «Алмаз-Антей» с Газпромом на поставку оборудования для систем подводной добычи углеводородов. Ростех и Россети заключили 12-миллиардный контракт на установку и эксплуатацию интеллектуальных счетчиков электроэнергии. Корпорацией «Иркут» сформирован портфель твердых заказов на 175 самолетов МС-21 – это порядка 9 млрд долл. США. На судостроительном комплексе «Звезда» будут строиться 15 судов-газовозов для проекта «НОВАТЭКа» «Арктик СПГ 2» (объем – порядка 5 млрд долл. США).
Именно взаимодействие с военными позволит предприятиям Ростеха гарантированно получить заказ на 7 млрд руб. на системы хранения данных для операторов связи. Однако, по словам вице-премьера, к сожалению, все это пока находится за чертой нацпроектов и продвигается в «ручном» режиме.
Также перспективной областью сотрудничества является сфера медицины и медоборудования, где требования к качеству продукции соответствуют уровню оборонного комплекса. Технологии ВПК могут быть полезны в сфере переработки-утилизации отходов (от отдельных узлов до создания целых мусороперерабатывающих структур).
Наконец, важнейшим условием удачной конверсии является прямой государственный заказ гражданской продукции у предприятий ОПК, который может быть своего рода подушкой безопасности для тех, кто «деградирует» в неустойчивые формы свободного рынка.
Справка
К 2025 году доля гражданской продукции ОПК должна составить 30%, а к 2030 году – 50% от общего объема. По итогам 2018 года этот показатель составил 20,9%.
Автор: Андрей Троянский
Комментариев пока нет