Рыночная среда вполне предсказуемо сопротивляется любым попыткам импортозамещения. Национальный фильтр в закупках, скорее, напоминает национальное решето. В уязвимые секторы промышленности продолжают «просачиваться» иностранные комплектующие. А это значит, что страна пока не начала строить наукоемкие продукты с нуля, а самое главное – выводить их в серийное производство.
Этой проблеме была посвящена целая стратегическая сессия на недавнем Форуме-выставке ГОСЗАКАЗ. Достаточно жестко об эффективности национальных барьеров в госзакупках высказался заместитель директора Департамента развития контрактной системы Минэкономразвития России Сергей Икрянников. По его словам, многие заказчики вообще не понимают, зачем внедрены квоты на закупку товаров российского происхождения, и как они применимы в реальности.
– И до принятия квот была распространена не самая лучшая практика. Все возможные манипуляции с характеристиками, короткие сроки и смешивание закупок приводили к тому, что государственные заказчики российского очень мало покупали; что называется, все деньги были из дома, мимо наших компаний, мимо производящего сектора экономики, мимо оборонных предприятий, способных делать гражданскую продукцию. Именно поэтому потребовались более системные мероприятия по поддержке отечественного производства, – пояснил Сергей Икрянников.
Запрещать бессмысленно и дорого
Напомним, что в Минфине изначально критически воспринимали идею национальных квот. Предлагая вместо квотирования использовать гибкие механизмы импортозамещения: например, распространить правило «третий лишний» на все виды продукции. Однако, по словам Сергея Икрянникова, правило «третий лишний» не работает по отношению к запретам. Запреты легко обойти, особенно, когда речь идет о комплексных промышленных продуктах: в них импорт закладывается на этапе проектирования.
– Когда подгоняются характеристики под компонентную базу, то и запреты у нас не действуют. Мы предлагаем все списки на товары на «третий лишний», на 15% в принципе убрать. Сделать универсальное правило. Мы считаем, что сейчас, фактически, сложилась ситуация экономической дискриминации, когда на одни российские товары по спискам предоставляется преимущества (40-45%), а на другие совершенно нет. И мы, честно говоря, не понимаем, почему. Критериев, объясняющих эту ситуацию, нет.
Эксперт считает, что пора отходить от практики бесполезных запретов, к понятному проектному государственному мышлению, развивая и конкретизируя механизмы квотирования.
– В отличие от запретов, квота на закупку промышленной продукции российского происхождения – это безусловное, предметное расходование денег на российские товары и технологии, этот законодательный инструмент должен развиваться, – считает Икрянников.
Характерно, что национальные фильтры десятилетиями применяются в сильнейших экономиках мира и работают как часы. Так, в США с1933 года действует комплекс законов «Покупай американское», предполагающий обязательную 50% локализацию производства на территории США. В Китае процентное соотношение еще жестче. По отдельным позициям доля собственного содержания достигает 75%. При этом принципиально, что конкретно входит в избранную долю: это явно не резиновые коврики с педалями, а та самая высокотехнологичная начинка, которая и составляет основу интеллектуальной собственности.
Промышленная идентичность: характеристики российского
Беспредметность квот – стала объектом справедливой критики на форуме ГОСЗАКАЗ в 2021 году. Безусловным минусом нового закупочного механизма является полное отсутствие ответственности заказчика за невыполнение квоты, отсутствие верифицированных методик измерения объемов выполненных квот. Но если с этим вопросом можно разобраться хотя бы в обозримой перспективе, то проблема конкретизации государственного заказа в рамках квотирования выглядит куда более трудноразрешимой. Перед российскими предприятиями должна быть выставлена не просто абстрактная номенклатура товаров, а список продуктов, похожий на список технических заданий, в исполнение которых они могли бы включиться (в том числе и на условиях кооперации.
Сергей Икрянников отметил, что на Форуме-выставке ГОСЗАКАЗ от профессионального сообщества поступали предложения конкретизировать квоты и более четко прописать критерии российского происхождения продукции:
– Заказчики подходили и говорили: «Знаете, у нас квота есть, но она, на самом деле, не полная. Как ее можно детализировать? Многие хотят помочь российским производителям, однако не знают, как… Поэтому мы предлагаем 44-ФЗ дополнить правом заказчика указывать характеристики евразийских товаров. Сейчас мы обезличено это заявляем по статье 33; в рамках квоты закупок должны предусмотреть обязанность указывать характеристики российского. Это была наша принципиальная позиция на этапе доработки законопроекта. Это даст заказчикам понимание, как выполнить квоту и поможет сохранить конкуренцию между российскими и евразийскими товаропроизводителями.
Отсутствие понятных критериев российскости приводит к большим системным проблемам и подмене реальных статистических данных, считает замдиректора Департамента развития контрактной системы Минэкономразвития. Поэтому официальная статистика закупок российских товаров, на самом деле может расходиться с реальностью.
– Заказчик может в реестре контрактов указать, что российский товар купил, – пояснил Икрянников, – но никто на самом деле не проверяет, так это или нет. Все остается на совести заказчика.
Для того, чтобы механизм квотирования прижился, в Минэке предлагают дать заказчикам временное право (в течение двух лет) осуществлять квоту по 223-ФЗ и 44-ФЗ вне конкурентных процедур. Это наверняка вызовет недовольство среди поборников свободной конкуренции, однако в такой логике, есть железные аргументы.
Чтобы создать любой комплексный наукоемкий продукт, требуется целая цепочка кооперации разных компаний и предприятий, их взаимодействие с промышленными, дизайн-центрами и научными организациями. Низкая доля российского производства товаров, по мнению Сергея Икрянникова, объясняется отсутствием промышленной кооперации:
– Чтобы выстроить эти производственные отношения, нужно время. А с кондачка, за 2-3 недели, когда идут торги, это невозможно сделать. В результате крупные заказчики, говорят, что готовы были российское купить (и заводы, вроде бы, наши); в регионах губернаторы сообщают, что и хотели бы российского поставщика поддержать: но у нас совершенно нет кооперации, поэтому не можем никак спланировать. Поэтому предлагаем упрощенные закупки напрямую у российского индустриального сектора. Чтобы заказчики смогли спокойно и обдуманно загружать и поддерживать российского производителя.
Также в Минэке предлагают совершенствовать механизмы целевого кредитования промышленных проектов, выделяя средства на льготных условиях не только производителям, но и потенциальным покупателям квотированной продукции.
Также в министерстве подчеркивают, что реализация квот должна быть сосредоточена не только на самом продукте, но и на профессиональных компетенциях промышленных кадров. В ряде стран политика импортозамещения предполагает привлечение своих специалистов к исполнению госконтракта. В высокотехнологичной сфере критически важным элементом является кадровая школа. Разработчики продукта должны расти внутри страны. Это принципиальный момент, который позволит уйти от так называемой «отверточной индустриализации». Сегодня под видом отечественных проектов зачастую подразумевается российская сборка патентованных иностранных продуктов.
Отчасти именно это имел в виду и замминистра промышленности и торговли РФ Василий Осьмаков, выступая на Форуме ГОСЗАКАЗ, говоря, что «глобальная промышленность переходит от продуктового товарного мышления к сервисному».
– В рамках развития правовой платформы импортозамещения Минпромторг подходит к понятию «российская услуга», которое будет применяться наравне с термином «продукция российского происхождения» – сообщил Осьмаков.
Отметим, что аналогичный передовой закон, регламентирующий привлечение местных интеллектуальных и трудовых ресурсов уже применяется в Казахстане.
Автор: Андрей Троянский
Комментариев пока нет