Идея не покидает главную информационную повестку с самого начала СВО. О мобилизационной экономике как о популярной общенациональной задаче федеральные чиновники заговорили на Всероссийском Форуме-выставке «ГОСЗАКАЗ» в апреле 2022 года. Еще раньше многопрофильную программу экономической мобилизации России разработал и предложил Сергей Глазьев.
В июле в интервью «Ведомостям» академик изложил концепт «мобилизационной экономики с рыночным инструментарием». Несколько раз в течение 2022 года термин всплывал на крупных публичных мероприятиях, в риторике Правительства РФ и представителей законодательного блока.
Абсолютное большинство сторонников суверенного государства ожидает сильных и продуманных организационных решений от российских властей, как минимум, в качестве реакции на геополитические вызовы, брошенные России. Мобилизационная экономика должна прийти на смену идеологии нерегулируемого рынка.
К примеру, в конце 2022 года руководитель крупнейшего федерального НИИ Центрального экономико-математического института РАН Альберт Бахтизин призвал поменять либеральную модель экономики: «которая, и теперь это очевидно, не оправдала себя. Ведь большинство сегодняшних проблем – ее прямой результат».
Выходит, что термин «мобилизационная экономика» уже давно превратился в программное требование. Поэтому на данном этапе важно определиться с тем, что он означает.
Неплохое и достаточно меткое определение дал недавно Юрий Крупнов, член совета ТПП РФ по промышленному развитию и конкурентоспособности экономики России:
«Мобилизационная экономика – это когда государство не столько создает благоприятные условия для инвесторов, сколько само в чрезвычайных условиях определяет приоритетные задачи и выступает самым главным и умным инвестором для их решения».
Данное определение перекликается с тезисом первого замминистра промышленности и торговли Василия Осьмакова: «Государству надо научиться запускать планово-убыточные проекты, реализация которых обусловлена жизненной целесообразностью». Слова Осьмакова, сказанные в ходе парламентских слушаний в октябре 2022, можно считать фразой года. Если раньше низкорентабельные долгоокупаемые проекты являлись для инвесторов стоп-фактором, то сейчас подходы изменились. Мобилизационная экономика как раз об этом. В первую очередь, она есть не что иное – как запуск планово-убыточных проектов.
Однако до оформления этих идей в полноценную государственную стратегию требуется пройти серьезный путь нормотворчества. Как верно подметила Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко, понятие «мобилизационная экономика» нигде официально не прописано: «Понятие «мобилизационная экономика» не прописано ни в Конституции, ни в других законах России». Из этого она делает вывод, что «российская экономика не должна быть мобилизационной, должен быть разумный баланс». «Где-то время требует государственного усиления, а где-то, наоборот, большей свободы», – считает Матвиенко.
Проблема в том, что если понятие не прописано в российских законах – это вовсе не значит, что самого явления не существует. О чем уже поспешили заявить некоторые отечественные эксперты.
Термин «мобилизационная экономика» впервые использован и описан как феномен еще в 1950 году в работах американского экономиста Сеймура Эдвина Харриса, представителя кейнсианской школы и преподавателя Гарварда в работе «Инфляция и антиинфляционная политика американских штатов» (Harris, S.E. Inflation and anti–inflationary policies of American states – N. Y., 1950). А через год была издана отдельная книга «Мобилизационная экономика и инфляция» (The Economics of Mobilization and Inflation By Seymour E. Harris).
Из базового определения Сеймура Харриса, следует, что под мобилизационной понимается экономика, ресурсы которой сосредоточены и используются для противодействия угрозам существования страны как целостной системы. Также подразумевается процесс подготовки и проведения таких изменений в организации и функционировании национальной экономики, которые необходимы для обеспечения наиболее эффективного использования ресурсов в чрезвычайной ситуации в стране.
Определение мобилизационной экономике дал также академик С.Ю. Глазьев, предложив понимать под ней такую систему регулирования экономической деятельности, которая позволяет обеспечить максимально полное использование имеющихся производственных ресурсов. [Мобилизационная экономика: путь к процветанию или развалу России? Круглый стол в редакции «Независимой газеты» (1999).
Кстати, там же Глазьев подчеркнул, что свет клином не сошелся на директивном восприятии мобилизационной экономики (которого так боятся либерально-настроенные российские чиновники). «Можно привести примеры мобилизационных экономик рыночного типа, которые по многим параметрам были более эффективны, чем директивно управляемая схема мобилизации ресурсов». К этому типу Глазьев относит все страны, прошедшие этап форсированного технологического развития, который принято называть «экономическим чудом». К примеру, послевоенная Япония на протяжение почти 50 лет использовала: жесткий централизованный контроль за аккумулированием сбережений населения в сберегательных кассах, использование этих сбережений через институты развития в целях производственных инвестиций, механизмы валютного регулирования и контроля, административное регулирование процентных ставок с целью удержания их на низком уровне. Новый курс Рузвельта также подразумевал систему мобилизационных решений: в области занятости населения (на больших государственных стройках) в сфере стимулирования развития средств производства в промышленности и в сфере промышленных инвестиций.
Сергей Глазьев выделяет несколько основополагающих критериев мобилизационной экономики:
- а) сосредоточение денежных потоков на задачах индустриализации. Есть несколько способов, как это сделать: начиная с административного контроля за процентными ставками и заканчивая установлением нормативов использования ресурсов банков в целях обеспечения приоритета притока капитала в производство;
- б) валютное регулирование и контроль направлены на недопущение вывоза капитала из страны;
- в) регулирование ценовых пропорций, для того чтобы поддерживать прибыльность (если это рыночная экономика) производственной деятельности в тех секторах, которые считаются приоритетными;
- г) жесткий контроль за корпорациями и естественными монополиями.
О последнем пункте множество актуальных подробностей.
Между прочим, прообраз вышеописанной политики вырисовывается в стратегических планах Правительства России. Так, на днях Bloomberg сообщил, что премьер-министр Михаил Мишустин утвердил «план по изъятию части доходов у производителей удобрений и представителей угольной промышленности». Правительство обяжет их заплатить повышенные взносы, а также дополнительные разовые выплаты в бюджет. Итоговая сумма уточняется. Новость преподносится как экстренная мера, призванная остановить отток капитала из России. На самом деле, никакой сенсации в таких шагах государства нет. Проекты по изъятию у крупных сырьевых монополий части сверхприбыли, полученной, благодаря удачной конъюнктуре экспортных рынков, лежат в Правительстве страны с 2018 года. В частности предлагалось изъять 513,7 млрд руб. сверхдоходов у металлургов, производителей удобрений и «Сибура» для финансирования нацпроектов.
Система шагов по экономической мобилизации предлагается не только в формате внутренней политики РФ, но и на уровне Союзного государства России и Белоруссии с дальнейшим выходом в пространство ЕАЭС и даже ШОС. Белорусский политолог Петр Петровский считает целесообразной идею так называемого «евразийского госплана». Когда под проекты промышленной кооперации централизованно привлекаются деньги, производственные, кадровые ресурсы и субсидирование спроса.
Сфер приложения мобилизационной экономики в России более чем достаточно: от обдуманного и нормированного использования избыточных экспортных объемов углеводородного сырья и металла, до реверсивного инжиниринга и строительства собственной микроэлектронной промышленности.
Автор: Андрей Троянский
Комментариев пока нет