В ноябре премьер Михаил Мишустин утвердил «План цифровой трансформации госуправления», после чего заголовки СМИ запестрели яркими новостями о реинкарнации госплана в России.
В основу системы будет положена «динамическая модель межотраслевого баланса» – краеугольный камень доктрины централизованного планирования, существовавшей в СССР. Однако, для настоящего государственного планирования одного этого явно не достаточно. В данном случае речь идет скорее об автоматизированной системе сбора и анализа данных по ключевым социально-экономическим параметрам. В России пытаются создать условный онлайн-Росстат» работающий в реальном времени.
«Предлагается… обеспечить соотнесение в реальном времени запросов и потребностей экономических агентов в стране для снижения стоимости и повышения эффективности производства продукции, что, в свою очередь, позволит прямо повлиять на стоимость конечных товаров и таким образом повысить покупательную способность граждан», – цитирует «Коммерсант» пресс-службу правительства.
Планирование спроса
Навязчивые ассоциации с гениальным советским суперпроектом – электронной системой ОГАС (Общегосударственная автоматизированная система учёта и обработки информации), однажды разработанной в СССР, но так и не внедренной в массовое использование – не имеют оснований по двум причинам. Во-первых, ключевым рычагом управления экономикой в советском варианте, являлось планирование спроса – автоматизированный расчет на основе больших данных, сколько и каких товаров потребуется в ближайшую пятилетку. Во-вторых, советский проект предполагал обязательное наличие суверенного эмиссионного финансового центра, способного адресно кредитовать науку и промышленность.
Ни о каком масштабном планировании спроса в РФ пока речи не идет. Кроме того, на данный момент у страны, по факту, нет независимого ЦБ, работающего в интересах индустриализации и осуществляющего прямое целевое субсидирование научно-промышленной деятельности.
Наблюдаются обнадеживающие предпосылки к восстановлению этих двух недостающих рычагов управления экономикой. Планирование спроса и институт прямого государственного кредитования производства могут развиться в РФ в альтернативной форме (то есть в обход канонов рыночного курса). К этому подталкивает общемировой тренд усиления роли государства в рыночном регулировании. Отнюдь не случайно, на Валдайском форуме Владимир Путин сообщил о конце капитализма, заявив, что как экономическая модель он «себя исчерпал».
Сейчас в РФ реализуется сразу несколько нормативно-инвестиционных проектов в парадигме планирования спроса.
- Это уже применяемые в нескольких регионах офсетные контракты (контракты с единственным поставщиком под гарантии выкупа продукции в обмен на встречные инвестиционные обязательства по развитию производства);
- уже реализуемый Минвостокразвития «Цифровой двойник Северного завоза»;
- уже применяемый этим же министерством «механизм Дальневосточной и Арктической концессии» (квоты в обмен на инвестиции, динамическая система планирования и управления затратами).
- На подходе внедряемый «Новикомбанком», опорным банком корпорации «Ростех», механизм гарантированного заказа, разработанный по поручению вице-премьера Юрия Борисова по итогам Всероссийского Форума-выставки ГОСЗАКАЗ (долгосрочный договор поставки продукции с заданными техническими характеристиками на предварительных условиях). Этот механизм адресован предприятиям ОПК, выходящим на гражданский рынок. Интересно, что в нем предлагается использовать в качестве инвестиционной составляющей средства нацпроектов.
Нет стандартов – нет промышленной политики
Подчеркнем, что планирование спроса осуществляется не только, через денежные сценарии развития. Оно также реализуется через стандарты. Собственно, стандартизация является признаком наличия или отсутствия государственной промышленной политики как таковой. В Российской Федерации – стандарты подменяет фиктивная и свободно прогибаемая под рыночную конъюнктуру практика добровольной сертификации. Обязательной для всех компаний системы управления промышленными требованиями в РФ не существует.
В последнее время на уровне правительства заговорили о создании национальной системы стандартизации. Увы, кроме термина «национальной» не имеется никаких предпосылок к тому, чтобы эта система стала хоть сколько-нибудь обязательной для участников рынка. Более того, судя по информационной активности – корпорации (и отнюдь не только российские) воспринимают промышленные стандарты как свою феодальную вотчину. А это значит, что даже если стандартизация в РФ будет восстановлена как централизованная система, то дергать за нитки (то есть управлять требованиями) в ней будет не только Московский Кремль.
Технологически развитые экономики (КНР, США, Япония, Германия) применяют стандартизацию, в следующих целях:
- а) чтобы продавить приоритет прогрессивных научных стимулов развития над рыночными (внедрение новых технологий, вместо «прибыль любой ценой»);
- б) чтобы обеспечить выгоду для внутреннего производителя, косвенно ограничив экспансию иностранных технологий, услуг и материалов;
- в) чтобы содействовать экспортному продвижению национальных высокотехнологичных продуктов.
Таким образом, стандартизация – это технологическая иммунная система страны, умный фильтр, настраиваемый на защиту и поддержание технологического суверенитета, пропускающий извне дефицитные технологии, и одновременно препятствующий утечке передовых. В условиях глобального рынка с доминированием транснациональных корпораций – это еще и средство удержания на территории страны-разработчика промышленности высоких переделов, сложных индустриальных цепочек, приоритетного права на владение наукоемким ядром продукта.
Презумпция безответственности
Важный нюанс, пресловутая практика составления межотраслевых балансов формировалась в системе управления реализацией пятилетних планов. Ничего похожего на пятилетки в современной России нет. Деградирующие в сторону прожектерства нацпроекты не содержат ни жестких критериев качества, ни юридически значимых ограничений по срокам реализации. Наконец, в них отсутствует презумпция персональной ответственности за их исполнение. Т.е. за срыв сроков – никому реальный срок не грозит. А на «нет», как говорится, – и суда нет. Многострадальные межотраслевые балансы некому вручить, и за них не с кого спрашивать…
Цифровая сберкасса – умные деньги будущего
Возвращаясь к третьему киту государственного планирования – суверенному кредитно-эмиссионному центру, просто невозможно обойти вниманием блестящие перспективы Федерального казначейства.
Передовые инструменты электронного бюджета, в последние годы, разработанные и внедренные этим ведомством, предоставляют государству фантастические возможности контроля и управления инвестициями, не пользоваться которыми просто самоубийственная глупость. Однако, есть резонные опасения, что из-за рыночных предрассудков власти не станут пользоваться космическим кораблем, а предпочтут и дальше ездить на финансовой телеге.
Прямо сейчас страна может отказаться от морально устаревшей, генерирующей издержки коммерческой банковской системы, заменив ее автоматизированным расчетно-кассовым центром, с электронным функционалом нормирования государственных затрат (безо всякой коммерческой составляющей).
На базе «цифровой сберкассы» Казначейства, сейчас реализуется передовой механизм кредитования регионов «инфраструктурный кредит». Распорядителем последнего выступают не банки, а Федеральное казначейство. Подчеркнем, что деньги банков являются чистым спекулятивным балластом, попросту изъятым из экономики (низкая доступность банковских кредитов для предприятий уже стала аксиомой), а деньги Казначейства «работают», то есть – создают реальную добавленную стоимость.
Обратная связь – проектирование рынка
Большие вычислительные мощности, и существенно возросшие аналитические возможности электронной статистики – вкупе со стандартизацией и обновленным казначейским функционалом государства действительно могут привести к строительству в России экономики нового типа. В этом контексте валдайский тезис Путина об историческом финише капитализма уже не выглядит риторической фигурой.
Грубо говоря, вычислительные мощности нужны, чтобы безошибочно определить потребности национальной экономики (сколько и чего – требуется каждому потребителю страны), для рентабельной загрузки производства. Существует мнение, что советской системе ОГАС для экономического чуда не хватило именно вычислительных мощностей. Проблема плановой экономики в XX веке состояла в отсутствие потребителя как достоверного источника информации о том, нужную ли продукцию ты производишь, в правильном ли количестве, эффективным ли способом? В цифровом веке открывается уникальная возможность ориентироваться на объективный актуальный спрос.
Прогнозированием спроса в примитивном виде уже давно пользуются крупнейшие международные ритейлерские сети, (чтобы доставлять товары быстрее, заранее отправляют товары на склады доставки — до того, как люди эти товары заказывают). В больших системах сбыта спрос не угадывается, – он планируется и создается.
Следовательно и в масштабах национальной экономики условная АСГУ (автоматическая система государственного управления) могла бы заниматься планированием спроса, с учетом многочисленных сопутствующих факторов и условий.
Здравый смысл и экономический суверенитет
Реальный прорывной опыт Юго-Восточной Азии подсказывает, что плановыми, с государственным управлением, должны быть стратегические отрасли – энергетика, дороги, базовая связь, базовые продукты питания, транспорт, медицина, военпром. А планку неуправляемого спроса можно проецировать практически на всю легкую промышленность, на производства товаров широкого потребления.
Неопровержимым примером успешного умного планирования является КНР: однопартийная система, пятилетние планы, монополия на недра и полезные ископаемые, тяжелая и военная промышленность – государственная. Менее очевидным примером выступают крупные корпорации. Внутри этих квази-государственных систем, также вполне эффективно существуют локальные модели плановой экономики.
Госплан – как мейнстрим
- Интерес российского правительства к плановой экономике – это вовсе не случайный приступ национальной ностальгии, а общий тренд глобальной экономической политики. Яркий факт – назначение Сауле Омаровой, профессора права Корнельского университета, на должность главы Управления финансового контроля при минфине США. Одно из главных предложений Омаровой – превращение ФРС США в Госбанк. В нескольких интервью она объясняла: «Крупные банки сейчас кредитуют людей не из депозитов тех самых людей, а из денег ФРС. Омарова также фанат многих институций Нового курса Рузвельта. И потому её предложение – воссоздать «Национальное инвестиционное управление» (НИУ). Фактически это – аналог Госплана (СССР). Ее довод простой. Бизнес интересует только деньги «здесь и сейчас», но не долгосрочные стратегии. Потому планирование, финансирование и контроль за многими направлениями и отраслями должен взять на себя этот НИУ-Госплан. Например, вложения в инфраструктуру, ВИЭ, здравоохранение. При Рузвельте до 2/3 инвестиций шло через такое НИУ. Даже Интернет был создан на госденьги (Пентагона).
Автор: Андрей Троянский
Комментариев пока нет