Цифровые Закупки ведут регулярный обзор правоприменительной практики бизнеса в контрактах крупных государственных и корпоративных заказчиков. Это взаимодействие является вопросом выживания для российской экономики: именно здесь формируется прирост ВВП, производственная кооперация и то, что принято называть деловым климатом, т.е. негласные принципы честных конкурентных отношений между поставщиком и заказчиком, которым все должны доверять. Поэтому мы не можем пройти мимо случаев, когда это хрупкое доверие разрушается недобросовестным поведением одной из сторон.
Очередное происшествие такого рода обнаружилось в закупках столичного Метрополитена. Суть конфликта точно и беспристрастно изложена в недавней публикации портала CNews. Российский ИТ-интегратор компания «Лаборатория Метатех» (ООО «ЛМТ») пожаловалась Президенту России Владимиру Путину, генпрокурору Игорю Краснову и в Комитет Госдумы по безопасности и противодействие коррупции на действия «Московского метрополитена» и Федеральной антимонопольной службой (ФАС) при проведении госзакупки.
Уже из заголовка статьи многое понятно любому профессионалу закупок: «Интегратор пожаловался Путину на московское метро, которое не приняло 1176 принтеров из-за грязной упаковки». Дискриминация поставщика – настолько распространенная проблема, что давно стала притчей во языцех. Но такое чаще бывает в пределах менее зарегулированного 223-ФЗ, а описываемый конфликт произошел в 44-ФЗ; то есть, в сфере применения федерального закона прямого действия: процедуры которого отлажены до автоматизма и видны контролирующим органам как на ладони.
Чтобы лучше разобраться в ситуации, мы задали несколько вопросов генеральному директору компании «Лаборатория Метатех» (ООО «ЛМТ») Александру Казарцеву.
– Почему вы решились на такую крайнюю меру, как обращение в высшие органы власти?
– Потому что справедливости не удалось добиться в контролирующих органах, призванных обеспечить исполнение закона о госзакупках. Как добросовестный поставщик, обладающий достойной репутацией, опытом работы в своей отрасли и ответственностью за любые взятые на себя обязательства, мы сделали все возможное, чтобы защитить свое имя в рамках предусмотренных законодательством регуляторных процедур и институтов. Поскольку эти институциональные возможности в пределах ответственности ФАС России нами были исчерпаны, мы идем дальше. Ведь нам совершенно нечего скрывать, а к нашим действиям как поставщика в рамках исполнения контракта, заключенного с ГУП «Московский метрополитен», нет ни одной аргументированной и юридически значимой претензии с точки зрения закона о закупках. Мы категорически не согласны с окончательным решением ФАС России о согласии с доводами заказчика и включении нас в РНП.
Более того, для нас этот случай теперь является делом принципа. Поскольку если оставлять подобные правовые прецеденты неразрешенными либо их замалчивать, то завтра на нашем месте может оказаться любой другой представитель российского бизнеса. Мы не хотим, чтобы работа с крупными заказчиками превращалась для добросовестных поставщиков в опасную лотерею. Это абсолютно неприемлемо в правовом государстве, где есть закон о закупках, правила и нормы честной конкуренции.
– Какой логикой в вашем деле руководствовалась ФАС России?
– Хотелось бы подчеркнуть, что дело дважды рассматривалось территориальным органом ФАС России с противоположным результатом. Нетипичная история внутренних противоречий. Во-первых, Закон о защите конкуренции не предусматривает повторного рассмотрения (то есть, нарушен регламент работы ФАС). А во-вторых, и на это тоже надо обратить внимание, – здесь тот самый редкий случай разночтений, который редко встречается в правовой практике – когда аргументы и решения регулятора находятся в конфликте с собой. Изначально территориальный орган ФАС по Москве встал на нашу сторону, отказав ГУП «Московский метрополитен» во включении сведений в отношении «ЛМТ» в реестр недобросовестных поставщиков. Затем, спустя полмесяца пересмотрел собственное решение.
– Фиксировались ли ваши взаимодействия с заказчиком, и ваши действия, предпринимаемые по исполнению контракта? Велась ли заказчиком претензионная работа?
– Нами задокументирован каждый шаг со своей стороны и вся, скажем так, «претензионная работа» со стороны заказчика. Таковой, ее можно назвать с очень большой натяжкой. Ведь со стороны заказчика в Единой электронной системе в сфере закупок (ЕИС) была размещена только одна претензия. С нашей стороны все документы предоставлялись в бумажном и электронном формате. «ЛМТ» прилагает к делу видеозаписи материалов проверки, в ходе приемки товара, из которых очевидно, что даже не весь транспорт был допущен на территорию склада.
– Расскажите подробнее об этой истории с доставкой оборудования по контракту. Судя по материалам дела, именно этот момент выглядит каким-то странным (даже с точки зрения стороннего наблюдателя, не погруженного в детали)…
– Товар был честно закуплен ООО «ЛМТ», и в соответствии со сроками поставки привезен на место. Заявка на номера и лица была подана в строгом соответствии с внутренним регламентом заказчика (с уведомлением за три дня).
Машины с товаром были на месте в 16-00, однако на территорию склада одну из трех машин допустили только в 16-45. Никаких объяснений, почему другим двум машинам отказано в допуске, заказчик не представил. А дальше логический цирк. Заказчик обвинил ЛМТ в «злостном» нарушении режима работы склада, и в том, что поставщик своими действиями лишил возможности принять поставленный товар.
– Могут ли иметь основания претензии к хронометражу и срокам исполнения контракта?
– Давайте вникнем в детали Технического задания и сопоставим их с действиями исполнителя. Для начала обнаруживаем убойный факт: что нарушение сроков поставки на момент принятия решения об одностороннем расторжении контракта, составило 0 дней (!). Мы, как поставщик постоянно находились на связи, сообщая о готовности поставить товар, сообщали о планируемых сроках поставки товара.
Однако мы с самого начала столкнулись с какими-то странностями в поведении заказчика. Неоднократно направляя в адрес метрополитена уведомления о согласовании даты поставки, мы получали от них ответы о неготовности принять товар. При этом наш заказчик ссылался на срок уведомления предусмотренный Контрактом (не менее 3-х рабочих дней). Согласитесь, это похоже на намеренное затягивание сроков поставки. Не так ли?
– Проявлял ли заказчик интерес к самому поставляемому оборудованию в соответствии с условиями контракта?
– Проявлял, но каким-то неадекватным образом. В день заключения Контракта, 27.09.2024 – Заказчиком в наш адрес направлено письменное требование о предоставлении Заказчику по 1 (одной) единице подлежащих поставке товаров (для проведения экспертизы)» до 30.09.2024 г.
Учитывая элементарный здравый смысл, и разумные действия, необходимые для поставки товара Заказчиком выдвинуты заведомо невыполнимые сроки:
- Обращение к дилеру или изготовителю (один рабочий день).
- Получение подтверждения от дилера или изготовителя (один рабочий день).
- Аренда автотранспорта (один рабочий день).
- Осуществление поставки товара.
Обратите внимание на интересную изюминку, которая почему-то ускользнула из поля зрения контролирующих органов. Такая поставка возможна только в случае, если товар, требуемый Заказчиком в столь короткие сроки, УЖЕ находится на складе Поставщика. Как говорится, выводы делайте сами…
– Самый интересный вопрос и, наверное, самая дискуссионная тема в правоприменительной практике закупок. Что с экспертизой поставленного товара?
– Это действительно вишенка на торте в рассматриваемом деле. Условием для расторжения договора, предусмотренным в нашем контракте, является квалифицированная экспертиза товара, которую должен был осуществить заказчик. Но она не проводилась, и, самое главное, не фиксировалась. Ни в одном из документов заказчика даже не фигурирует такой термин. Акты о выявленных недостатках – это просто визуальный осмотр, а не экспертиза. Когда 03.10.2024 года нами был поставлен товар для проведения экспертизы, то он был не принят заказчиком по признакам формального несоответствия (зафиксированы нарушения требований к упаковке и маркировке, которая была не на русском языке). Акцентируем этот момент: отказ в приемке на этих основаниях несостоятелен, т.к. по условиям ТЗ «данная информация предоставляется, если она предусмотрена заводом-изготовителем».
– Какими аргументами и доводами вы намерены руководствоваться дальше, чтобы добиться соблюдения закона?
– Мы надеемся, что высшие органы власти, представители законодательного блока изучат данный контракт на наличие признаков сговора в поведении заказчика, и на предмет создания заведомо невозможных условий исполнения контракта для неугодного поставщика.
Профессиональное мнение
Комментарий эксперта Академии Контрактных Отношений:
– Полагаем, что в данном случае расторжение в одностороннем порядке, это право, а не обязанность заказчика. И он им, злоупотребил. Если проанализировать практику ФАС Москвы по решениям о включении в РНП, то они, как правило, в РНП стараются не включать по любому поводу. Тем более, если поставщик сделал все возможное для исполнения контракта. Как и было указано в первом решении территориального органа ФАС.
Цифровые Закупки продолжат наблюдать за развитием этой увлекательной правовой интриги. Вроде бы мелочь, на фоне сложной и многоукладной русской экономики. Но мелочь принципиальная. От исхода таких дел зависит доверие бизнеса государству хотя бы в формате одного демонстрационного закона. Потому что, если не давать гражданской справедливости шансов даже в режиме потемкинской деревни, то это путь в настоящий феодализм.
Автор: Андрей Троянский
Комментариев пока нет