Описывая сложившуюся обстановку, глава Минэкономразвития РФ Максим Решетников обрисовал три угрозы:
– Уже сейчас можно сгруппировать санкции в три блока: ограничение доступа России на мировые финансовые рынки, рестрикция на импорт технологий и сдерживание интеграции страны в мировую экономику.
В первую группу входят санкции против госдолга и крупнейших компаний и банков. По словам министра, это препятствие преодолимо. В России есть собственные ресурсы: накопленные средства предприятий – почти 40 трлн руб., которые выросли по итогам прошлого года из-за увеличения прибыли компаний. Вторая группа – ограничение на импорт в Россию технологий выглядит весьма серьезной уязвимостью для страны, особенно в области микроэлектроники и станкостроения некоторых видов двигателестроения и гражданского авиапрома. Здесь остаются надежды только на мировую мастерскую и ее азиатских соседей. Третья группа – сокращение экспорта. Для РФ закрываются внешние рынки США, ЕС, Канады, Японии, Австралии. Впрочем, их есть чем компенсировать.
При этом Решетников подчеркнул особую важность взвешенной денежно-кредитной политики ЦБ, в том числе стабильность ставок, а также бюджетной политики в части ритмичности расходов, запуск финансирования проектов из средств ФНБ, региональные бюджетные кредиты.
Опустим вопрос о ключевой ставке ЦБ, где пожелание министра сбылось в диаметрально противоположном направлении. Остановимся подробнее на двух последних инструментах, поскольку на наш взгляд их вполне достаточно для кардинального изменения всей структуры хозяйствования и создания мобилизационной экономики, отвечающей на вызовы времени. Достаточно даже вне зависимости от политики российского ЦБ.
Доступные деньги индустриализации
Еще задолго до санкций картина доступных денег для развития российской промышленности вызывала тревогу. А в условиях внешней блокады и на фоне новых глобальных условий игры привычная коммерческая банковская система РФ выглядит уже просто недееспособной и лишней. Понятно, что ей на смену должны прийти финансовые механизмы иного толка. И они уже полностью готовы к использованию.
Речь идет о темах, которые регулярно появляются на страницах нашего издания. Это инфраструктурные региональные кредиты, концессии, офсетные контракты, механизм гарантированного заказа, особые режимы в закупках по типу Севастополя и Крыма.
Поразительно, что для всего вышеперечисленного в России уже создана техническая основа, передовая и не имеющая аналогов в мире Система казначейского сопровождения со специальным подразделом «Электронный бюджет». Система позволяет стране обходиться вообще без банков. Под казначейским сопровождением (КС) можно кредитовать или субсидировать производящий сектор экономики напрямую, адресно, отслеживая не только транзакции, но КПД от их применения. По своему огромному еще не до конца раскрытому потенциалу КС – это суперсовременная цифровая государственная сберкасса, вооруженная функционалом нормирования затрат и функционалом контроля за исполнением контрактов (!).
За несколько лет кропотливой и очень нужной работы Федеральное казначейство построило для страны второй, альтернативный финансово-инвестиционный контур.
Опыт использования КС за два года показал сверхпродуктивные результаты на самых разных направлениях – от реализации инфраструктурных проектов, больших строек, до казначейского сопровождения целых регионов страны (Крым, Севастополь, Северная Осетия).
Финансирование проектов из средств ФНБ и региональные бюджетные кредиты, о которых заявил Максим Решетников, осуществляются через казначейское сопровождение. Напомним, до геополитического кризиса из бюджета РФ было выделено более 300 млрд рублей на замещение коммерческих кредитов бюджетными в регионах. Если этот процесс замещения будет продолжен до его превращения в магистральную тенденцию развития страны, то никакие финансовые препятствия извне не будут представлять угрозы для национальной экономики. Ее основной производящий сектор будет отвязан от банков и будет получать льготные целевые бюджетные инвестиции без процентных издержек с меньшим ущербом от колебаний мировой рыночной конъюнктуры.
Однако важно, чтобы казначейское сопровождение охватило не только сферу больших инфраструктурных строек и социальных программ государства. На КС имеет смысл перевести и весь уцелевший государственный индустриальный сектор, кредитование промышленных предприятий по льготным займам в рамках работы ФРП, а, по возможности, и инвестиционные программы корпораций в створе 223-ФЗ. Работа Фондов развития, ВЭБа, Корпорации МСП также была бы в разы прозрачней, если бы государство решилось перенести ее в КС.
Еще раз: казначейское сопровождение – это передовой инструмент организации и стабилизации всех хозяйственных процессов реальной экономики страны, по сравнению с которым разрозненная и преследующая свои частные спекулятивные выгоды коммерческая банковская система выглядит просто пещерным анахронизмом.
Отметим, что на подходе Пакет социально-экономических мер в условиях санкций, уже одобренный кабмином. Все, что там перечисляется, идеально укладывается в готовый функционал КС.
В качестве итога – исчерпывающее обоснование от Сергея Глазьева, члена Коллегии (министра) по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии, Главы редакционного совета сетевого издания «Цифровые Закупки»:
– Нам нужен сейчас рост промышленного производства на 20% в год. Этого требует ситуация обороны и импортозамещения, и на это есть производственные мощности, ресурсы, кадры. Только нужно дать кредиты на разумных условиях.
– Взвинчивание цен на внутреннем рынке российскими товаропроизводителями в нынешней ситуации должно рассматриваться как злоупотребление в ущерб национальной безопасности. Наряду с активизацией деятельности антимонопольных органов нужно немедленно заниматься регулированием цен. Правительство Примакова в сходной шоковой ситуации заморозило тарифы на услуги естественных монополий и ужесточило регулирование цен. Наряду с расширением кредитования отечественных товаропроизводителей это быстро сбило инфляционную волну.
– Санкции против ЦБ тоже не являются чем-то совсем неожиданным. Об их высокой вероятности я много писал сразу же после воссоединения с Крымом, предлагая поскорее сбросить все наши активы в долларах, евро и фунтах, заместив их золотом отечественного производства. Всем тогда был известен опыт ареста российских суверенных активов по искам фирмы Нога. Если какому-то трейдеру удавалось этого добиваться по коммерческим мотивам, то почему это не должно было случиться по политическим мотивам, тем более в условиях войны? На наших глазах Вашингтон и Лондон конфисковали валютные резервы Венесуэлы, Афганистана и Сирии. Однако, вопреки здравому смыслу, Банк России продолжал в условиях нарастающей антироссийской агрессивности Запада наращивать резервы в валютах стран НАТО и избавляться от добываемого в России золота. Последние два года из России в Лондон и другие западные столицы текла настоящая золотая река. Банк России отказывался его покупать, подталкивая золотопромышленников и коммерческие банки к его экспорту. По опубликованным данным, было вывезено около 300 тонн золота, в том числе контролируемыми государством банками. И это вопреки всем прогнозам о неизбежном скором повышении цен на золото вследствие нарастания глобальной нестабильности. Зачем было менять свою суверенную твердую и дорожающую валюту (золото) на обесценивающуюся и подверженную риску конфискации валюту противника? Что это? Глупость или измена? Ответят ли банкиры за обмен российского золота на обращенные в прах валютные накопления, арестованные на Западе?
Откроем секрет: тема казначейского сопровождения как модели построения суверенной экономики рассматривается в качестве элемента дискуссионной программы Форума-выставки «ГОСЗАКАЗ», который состоится 6-8 апреля в Сколково. Тематическая повестка Форума и поступающие от его участников консолидированные предложения – постфактум перетекают в область правоприменительной практики. Приходите и повлияйте на конфигурацию закупочного законодательства.
Автор: Андрей Троянский