России придется переосмыслить концепцию рыночной конкуренции вслед за реформой экономической идеологии.
Прежние подходы выглядят нереализуемыми на фоне крушения системы международных гарантий и обязательств вместе с глобальным переделом интеллектуальной собственности. Внезапно выяснилось, что конкуренции, о которой пишут в учебниках и рассказывают в МВФ, не существует в реальном мире, она бывает только в идеальном.
Нужны новые принципы конкуренции, которые позволят трактовать ее не как самоцель, а как один из нескольких равнодоступных инструментов развития экономики.
До начала глобального кризиса в России была предпринята попытка сделать идею свободной конкуренцию фундаментом экономических отношений. Был принят и утвержден Президентом РФ большой проект «Национальный план развития конкуренции». План действовал по 2020 год включительно. Он предполагал, что каждый регион страны должен формировать конкурентную среду в государственных закупках. Предполагалось, что если хозяйствующих субъектов для конкуренции не хватает, то можно создать новые. Однако в рамках законотворческой подготовки (как это обычно бывает) Национальный план сначала существенно порезали, а затем его исполнили формально. Регионы «нарисовали» показатели в свою пользу. Проверить их достоверность и увидеть, как работает Национальный план вне пилотного режима – не удалось. Сказалась и последующая пандемия, и экономический кризис.
Сейчас в России действуют разнообразные проконкурентные нормы, многие из которых вполне полезны. Например, квоты на закупку товаров, работ и услуг у малого и среднего бизнеса, инструмент «доращивания» компаний под нужды крупных заказчиков и т.д. На постоянной основе ведется статистика конкурентных закупок. Проблема в том, что достаточно глубокой и достоверной она является только в рамках 44-ФЗ. Огромный объем процедур осуществляется вне системы госзакупок, где мониторинг конкурентной среды затруднен, допускает искажения, поправки на формализм.
Еще одна проблема заключается в том, что средства развития конкуренции – это разрозненные меры (одна в закупочном законодательстве, другая в налоговом, третья в сфере индустриальной политики, и т.д. ).
Сформировалась конструктивная точка зрения, что все эти инструменты нужно увязать в единый комплексный нормативный документ, адресованный конкретной профессиональной аудитории. Например, малому и среднему бизнесу. Нужна единая нормативная инфраструктура, считает Андрей Тенишев, заведующий кафедрой конкурентного права РАНХиГС.
Безусловно, при этом придется учитывать массу вариативных особенностей, связанных с устройством отрасли: где-то требуется создание новых компаний, где-то управление кооперацией с искусственным внедрением предприятий МСП в производственные цепочки. А в некоторых случаях достаточно уже существующей деловой среды. Андрей Тенишев привел характерный пример с алтайской гречкой.
– Достаточно дать алтайским производителям льготные тарифы, и они привезут свою крупу в центральную Россию. Конкуренция уже есть: проблема в том, что у нас огромная страна. Пока они свою продукцию доставят до потребителя, она уже становится неконкурентоспособной по цене с продукцией из Воронежа и Башкортостана. При этом, последние не могут удовлетворить спрос всего рынка, Алтай же производит гречневой крупы ровно столько, чтобы покрыть потребности всей Российской Федерации. Это парадокс, но у нас при абсолютно профицитном рынке (150% от потребности) постоянно растут цены.
Идея комплексного нормативного документа, объединяющего все нормы развития конкуренции, изложена в Резолюции XVIII Всероссийского Форума-выставки «ГОСЗАКАЗ». Возможно, чиновники обратят на нее внимание, поскольку это конструктивное мнение крупнейшего сообщества профессионалов закупок в стране, с которым, как правило, считаются законодатели.
- В части конкуренции сдерживающими факторами участия поставщиков в процедурах закупок указана «бумажная» волокита в процессе закупок у единственного поставщика (подрядчика, исполнителя) и неопределенность результата.
- С учетом изложенного предлагается модернизировать институт конкуренции в закупках как институционально, так и технологически, в том числе в целях исключения рисков возникновения личной заинтересованности, поощрения открытой рыночной ценовой конкуренции, исключения установления завышенных или демпинговых цен и апробации механизма размещения гарантированного заказа на рынках однородных товаров.
Конкуренция при параллельном импорте
Новым контекстом, который придется неизбежно учитывать в теме развития конкуренции, является параллельный импорт. Российская экономика до 2022 года не сталкивалась с этим фактором. Теперь же он играет в ней очень заметную роль. Однако, никаких (даже общих) идей: как дальше выстраивать конкурентные отношения в связи с параллельным импортом ни один чиновник за полтора года не высказывал. А между тем, вопрос животрепещущий и напрямую касается самочувствия малого и среднего бизнеса.
Большая часть компаний, работающих в сфере параллельного импорта – это именно МСП.
С одной стороны, освобождение рыночных ниш помогло российским производителям масштабировать свой бизнес, увеличить прибыль. Например, только в Москве в 2022 году производство одежды возросло в 7 раз. Кроме того, у локальных производителей возникает преимущество, в том числе за счет удорожания логистики зарубежных конкурентов. Бизнес отвоевывает внутренний рынок, однако правил игры, которые бы защищали его интересы, до сих пор нет. Во-первых нет инструментов защиты от поставщиков из дружественных стран. К примеру, российские компании все чаще жалуется на откровенный демпинг и антиконкурентное давление партнеров из КНР. Во-вторых, нет равных условий конкуренции для тех, кто действительно осваивает замещающее производство и тех, кто просто завозит тот же товар по параллельному импорту. Это весьма ощутимо, когда речь идет о переквалификации, расширении конвейера, инвестициях в новое оборудование. В-третьих, нет гарантий, что недружественным поставщикам не позволят легко вернуться. Уходя, зарубежные корпорации оставляют в РФ свои «закладки».
В-четвертых, есть юридические барьеры, связанные с конкуренцией при параллельном импорте. О них рассказал президент Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «ОПОРА РОССИИ» Александр Калинин:
– Во многом благодаря параллельному импорту экономика России смогла справиться с санкционными вызовами, ускорить переход к технологическому суверенитету и росту ВВП. При этом такие решения необходимо синхронизировать с процедурами и нормами ЕврАзЭС, куда входит Россия. Например, напомню, что по предложению ОПОРЫ РОССИИ, в апреле продлили повышенный порог беспошлинного ввоза товаров в 1000 евро на территорию ЕврАзЭС, однако это решение принималось в самые последние дни перед тем, как эта мера могла закончить действие. Считаю, что порог в 1000 евро беспошлинного ввоза на территорию ЕАЭК нужно сделать на постоянной основе.
Справка
- Согласно последним исследованиям, МСП закупает по процедуре параллельного импорта порядка 20% своих товаров. В ОПОРЕ РОССИИ, считают, что такой объем не способен составить существенной конкуренции отечественным производителям, чтобы вытеснить их с рынка. Напротив, это расценивается как фактор «здоровой» конкуренции и стимул к увеличению ассортимента товаров, роста качества комплектующих.
- По объективным данным Единой информационной системы в сфере закупок, конкуренция в России растет, однако есть тревожный фактор: на фоне этого роста почти в семь раз увеличилось число несостоявшихся закупок. К июлю 2023 года таких было свыше 254 тыс. Для сравнения, к аналогичному периоду 2022 года их было 45,7 тыс., а в 2021 году – 73,5 тыс. Массовый срыв контрактов на фоне роста уровня конкуренции может свидетельствовать о несоответствии предложения спросу. Схожие проблемы наблюдаются и в частном секторе. Попытки крупного бизнеса заместить ушедших иностранных поставщиков малыми предприятиями более успешны при поставках «простых» позиций и реже соответствует потребностям промышленников по мере усложнения.
Автор: Андрей Троянский