Весной текущего года в России обострилась критика существующей денежной политики. Банковская система страны не отвечает актуальным задачам развития и вызовам времени. Так, по данным Института Столыпина, доля банковского кредита в инвестициях в основной капитал в 2020 году не превысила мизерных 9,5%, а доля объема выданных кредитов частному сектору к ВВП составляет 71%, в то время как аналогичный средний показатель по всему миру — 132%.
Кроме недоступности длинных денег, налицо и проблема сроков предоставления кредитов, рефинансирования институтов развития. Заметим, что даже на фоне глобального экономического спада российский банковский сектор пережил 2020 год со сверхдоходами, банковские активы достигли 105% ВВП.
С характерным заявлением 11 июня выступил Уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей Борис Титов, комментируя сообщение об очередном повышении ключевой ставки ЦБ РФ. Он призвал «переходить от денежно-кредитной к денежно-промышленной политике в РФ». Чтобы дать инвесторам доступ к кредитному и венчурному капиталу по конкурентным ставкам.
«Любой шаг, который приводит к осложнениям в выдаче коммерческих кредитов, приветствовать мы не можем. Конечно, инфляция растет, и ЦБ вынужден на нее реагировать. Но рост экономики нужно стимулировать более сложными методами, чем обычная игра со ставкой», – сказал Титов.
По его словам, для этого нужно снижать требования Банка России по нормированию и резервированию при выдаче коммерческих кредитов в рамках проектного финансирования, временно отказаться от Базеля III (документ Базельского комитета по банковскому надзору, содержащий методические рекомендации в области банковского регулирования).
Банки уже по второму кругу получили свои деньги…
Еще одно яркое высказывание в адрес банковской системы, прозвучало от генерального директора корпорации «Ростех» Сергея Чемезова на полях Петербургского экономического форума. В интервью РБК он рассказал о долгах промышленности перед банковским сектором. В прошлом году вице-премьер Юрий Борисов, говоря о кабальной зависимости предприятий ОПК перед банками, назвал устрашающую сумму токсичных долгов – 3 трлн руб. Государство решилось выкупить оборонный комплекс у банкиров. Что сегодня с этим долгами?
«Ростех» — большой, порядка 800 заводов и НИИ у нас, но это не вся промышленность. Среди наших компаний самый большой объем долгов перед банками у ОАК и Уралвагонзавода (УВЗ), – рассказал Чемезов. – Это две компании, которые мы получили в тяжелом состоянии, чтобы нормализовать их работу. Есть хорошие результаты, кстати. Например, банковские долги ОАК превышали 600 млрд руб., сегодня осталось 327 млрд, то есть минус 46%. Часть средств получили из бюджета, часть погасили своими деньгами. Из того, что осталось, примерно половина — это уже реструктурированные на хороших условиях кредиты на длительный срок под 2–3% годовых. <…> Банки уже по второму-третьему кругу получили свои деньги за счет выплаты процентов по кредиту. Мы обратились в правительство и к банкам с просьбой – давайте как-то остановим это. Промышленность все, что заработала, отдала банкам на покрытие процентов. Эти кредиты были взяты еще в начале 2000-х годов, когда толком и гособоронзаказа не было, и объемы по ВТС были небольшие, а гражданки вообще не было никакой.
Чья лапка в кассе?
Нельзя не заметить, что банковские структуры сохраняют практически монопольный контроль над общественными и государственными институтами РФ. Это странно, учитывая тотальный провал неолиберальной экономической теории в масштабах планеты. На поломанной телеге не получится въехать в шестой технологический уклад. Для адекватного роста страны требуется как минимум переформатирование морально устаревшей, не выполняющей своих задач, гипертрофированной банковской системы. А лучше ее кардинальная перестройка и переподчинение стратегическим институтам развития.
Особая группа вопросов связана с практически повсеместным участием иностранного капитала в деятельности банковских организаций России как на федеральном, так и на региональном уровне, а также со структурой этого капитала. Об этом свидетельствуют официальные материалы Центробанка. Такое «заботливое» участие способно парализовать любые начинания государства практически в любой сфере деятельности. Не случайно сторонники госрегулирования в экономике предлагают лимитировать заимствования контролируемых государством банков и корпораций за рубежом, постепенно заместив их инвалютные займы рублевыми кредитами государственных банков за счет их целевого рефинансирования со стороны ЦБ под соответствующий процент.
Искусственный дефицит денег
Неадекватность и неработоспособность российской банковской системы привели к уже очевидному конфликту финансового и промышленного капитала внутри страны. Характерно, что аналогичное столкновение интересов наблюдалось в Российской империи накануне Первой мировой войны.
«Проблемы нашей экономики в том, что ЦБ (руководствуясь принципами «вашингтонского консенсуса») практически запрещает банкам кредитовать реальный сектор экономики под необходимые проценты», – комментирует текущую ситуацию обозреватель Михаил Хазин.
Нельзя не заметить, что эта болезнь для РФ является хронической на протяжение последнего десятилетия. В конечном счете, эта ситуация привела к более или менее успешным попыткам выстроить параллельный небанковский контур инвестиций в производство. Это целевые фонды, квази-банковские объединения, так называемые «опорные банки корпораций», институты развития. Конечно, работа последних вызывала нарекания, что привело к их реформе и небезызвестной рокировке. Однако, факт остается фактом. Государство ищет и находит пути доведения бюджетных средств до реального производства в обход паразитической кредитно-финансовой прослойки.
Прослойка, в свою очередь, борется за свои спекулятивные сверхдоходы на встречных курсах, настаивая на приватизации банковского сектора и сокращении госучастия в банках. Так, например, не далее как в 2020 году Банк России предлагал правительству быстрее выходить из капитала финансовых институтов, чтобы поддержать конкуренцию.
О том, к чему приводит банковский тоталитаризм на конкретных примерах рассказал Сергей Глазьев, член Коллегии (министр) по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии в недавнем интервью порталу «Царьград»:
– Неудивительно, что половина уже промышленной собственности у нас в руках нерезидентов. А большая часть капиталовложений у нас проходят через офшоры, которые контролируются англосаксами. <…> Очевидно, что в этой гибридной войне мы уже фактически утратили значительную часть стратегических позиций. Последняя история с захватом алюминиевой промышленности России под прямой контроль американского правительства прошла абсолютно легко для них, а у нас, по-моему, никто так особенно и не побеспокоился на этот счёт. <…> Вместо того, чтобы создавать новую высокотехнологичную продукцию, мы заканчиваем наш интеллектуальный труд опытными образцами, лабораторными исследованиями, а дальше наши лучшие умы уезжают, и в массовое производство запускают уже зарубежные корпорации. А происходит всё потому, что наш Центральный банк, выполняя директивы Валютного фонда, не даёт денег в экономику. Мы говорим об опережающем развитии, но на ближайшие три года Центробанк по-прежнему изымает деньги из экономики, он единственный из стран “двадцатки”, кто высасывает триллионы рублей из экономики. Правительство же свои стабилизационные фонды держит вместо того, чтобы инвестировать в развитие.
По словам Глазьева, отказ от использования общепринятого финансирования инвестиций за счет целевой кредитной эмиссии обрекает российскую экономику на низкий уровень накопления, который остается вдвое ниже уровня 1990 года и в полтора раза ниже целевого уровня в 27%, необходимого для ее нормального воспроизводства.
Проектный разум против спекулятивного хаоса
Китай и другие ведущие экономики мира эмитируют деньги под инвестиционные планы экономических агентов в соответствии с централизованно устанавливаемыми приоритетами.
Также, одним из ключевых пунктов в стратегии развития страны, которую предложил Глазьев, является создание государственного внебюджетного инвестиционно-кредитного фонда по образцу немецкого KFW за счет целевой кредитной эмиссии в объеме выведенных ЦБ из экономики денег (до 8 трлн. руб.).
Схожие решения предлагают реализовать в Институте экономики роста им. П. А. Столыпина. Банк России должен рефинансировать кредиты, выдаваемые под проектное финансирование.
Одним из флагманов на этом направлении является ВЭБ.РФ со своей «Фабрикой проектного финансирования». Этот инструмент явно не заработал в полную силу. В декабре 2019 года выпущена серия облигаций всего на 10 млрд рублей (из лимита в 294 млрд рублей). Тем не менее, именно на этом финансовом механизме в своем Послании Федеральному собранию сделал акцент Владимир Путин. Есть ли вообще в России проекты под новую схему? В Институте Столыпина считают, что в регионах таких проектов более чем достаточно. Например, льняной кластер “Русский лен” (Тверская и Ивановская области), аналогичные кластерные проекты и инфраструктура для их реализации есть практически в каждом регионе.
Еще одним фундаментальным инструментом прямого финансирования, на который возлагаются исключительные надежды, выступает «Фонд развития промышленности». ФРП выдает займы на льготных условиях под проекты импортозамещения и диверсификации.
Так называемые «опорные банки» госкорпораций – также являются любопытным альтернативным финансовым институтом для целевого финансирования проектов. Пока рано делать выводы об их эффективности. Однако их темпы работы и амбициозные планы на внутреннем рынке говорят о том, что «обходной маневр» не безнадежен.
Константин Бабкин, председатель Совета Торгово-промышленной палаты РФ по промышленному развитию и конкурентоспособности экономики России, председатель Совета директоров «Ростсельмаш»:
– Для того чтобы развивать промышленность, нужна финансовая политика, которая позволит продвигать нашу продукцию, политика, которая позволит модернизировать нашу промышленность и создавать предсказуемую, комфортную среду для тех, кто занимается созидательным трудом. Давайте посмотрим, что предлагает Центробанк. Сейчас кредиты достаются крестьянам, промышленникам под 7, 10, а то и под 15% годовых. В мире вся сельхозтехника продается в кредит. И наши зарубежные коллеги предлагают ее с большой отсрочкой, порядка 10 лет. Если мы берем в банке рублевый кредит под 10% (а крестьянин реально и под 15 процентов), то за 10 лет должны отдать три стоимости комбайна или другого вида оборудования российского производства. А если аграрий берет западное оборудование, которое ему предлагают в кредит под 0,02% годовых, то он за десять лет просто отдает одну стоимость этой машины. И это за счет такой денежно-кредитной политики, которую вы не то чтобы смягчать не планируете, а собираетесь даже ужесточать. Это подрывает наши возможности продвигать машины. В модернизацию, строительство заводов, цехов, которые требуют многолетних вложений, под 10% кредиты брать – это безумие! Фондовый рынок, опять же из-за высокой ключевой ставки, недоразвит, он в стране составляет всего 5 миллиардов долларов. Наши машиностроение, промышленность, сельское хозяйство развиваются за счет собственных накопленных ресурсов. Это примерно так же, как было при феодализме.
Автор: Андрей Троянский
Комментариев пока нет